— Что вам угодно? — почти равнодушно спросил Калдерон.
Четверо пришельцев обменялись быстрыми взглядами, и один спросил:
— Мистер Джозеф Калдерон?
— Да.
— Мы, — заявил самый сморщенный из четверых, — потомки вашего сына. Он суперребенок и мы прибыли, чтобы воспитывать его.
— Вот как, — сказал Калдерон. — Ах да, конечно. Я… послушайте!
— Что такое?
— Супер…
— Он здесь! — крикнул другой карлик. — Это Александр! Наконец-то нам удалось попасть в нужный момент!
— И он проскользнул в квартиру мимо ног Калдерона.
Калдерон замахал руками, тщетно пытаясь их задержать, но человечки без труда ускользнули от него. Когда он повернулся, они уже окружили Александра. Мира, поджав ноги, удивленно разглядывала пришельцев.
— Смотрите, — произнес карлик. — Видите его потенциальную дефизию? — По крайней мере, прозвучало это так.
— А его череп, Бордент, — вставил другой. — Это необычайно важная часть. Эти извилины почти идеальны.
— Превосходно, — признал Бордент, чуть наклоняясь вперед.
Александр вытянул руку к морщинистому лицу, поймал Бордента за нос и сжал изо всех сил. Бордент терпеливо ждал, пока малышу надоест.
— Недоразвитый, — терпеливо сказал он. — Но мы его воспитаем.
Мира спрыгнула с дивана, подхватила ребенка на руки и отступила к нише.
— Джо, и ты им позволяешь? Что это за невоспитанные создания?
— Бог их знает, — ответил Калдерон. Облизнув пересохшие губы, он грозно спросил: — Что это за шутки?! Кто вас сюда прислал?!
— Александр, — объяснил Бордент. — Из года… ну… примерно две тысячи четыреста пятидесятого. Он практически бессмертен. Только насилие может уничтожить кого-либо из суперменов, а в две тысячи четыреста пятидесятом году насилия не бывает.
Калдерон вздохнул.
— Нет, я серьезно. Шутки шутками, но…
— Много раз мы предпринимали попытки. В годах тысяча девятьсот сороковом, сорок четвертом, сорок седьмом, всегда в одном месте. Мы прибывали либо слишком рано, либо слишком поздно, но теперь попали в нужный сектор времени. Наша задача — воспитание Александра. Как его родители вы должны испытывать гордость. Знаете, мы чтим вас, как прародителей новой расы.
— Тьфу! — воскликнул Калдерон. — Довольно!
— Им нужны доказательства, Добиш, — заметил один из карликов. — Не забывай: они только сейчас узнали, что Александр — homo superior.[26]
— Homo humany,[27] — уточнила Мира. — Александр совершенно нормальный ребенок.
— Совершенно супернормальный, — возразил Добиш. — А мы — его потомки.
— И вы, стало быть, суперлюди, — скептически заметил Калдерон, меряя взглядом мини-человечков.
— Не все, хотя среди нас много суперменов типа Свободного Икса. Биологической нормой является специализация, и лишь некоторые — супермены чистой воды. Одни специализируются в логике, другие в вербенатике, третьи, как, например, мы — советники. Будь мы суперменами типа Свободного Икса, вы не могли бы стоять и говорить с нами. Или хотя бы смотреть на нас. Мы только части, а такие, как Александр, составляют великолепное целое.
— Джо, прогони их, — сказала Мира, уставшая от этой сцены. — Я чувствую себя, как жена Цербера.
Калдерон кивнул.
— О’кей. А ну, господа, убирайтесь! Я говорю серьезно.
— Да, им нужно доказательство, — согласился Добиш. — Что покажем? Небокрут?
— Слишком уж хлопотно, — возразил Бордент. — А может, устроим показательный урок? Успокоитель?
— Успокоитель? — удивилась Мира.
Бордент вынул из своей бумажной одежды какой-то предает и повертел его в ладонях. Пальцы его изгибались во все стороны. Калдерон почувствовал легкий удар тока.
— Джо, я не могу шевельнуться, — сказала Мира, вдруг побледнев.
— Я тоже. Не волнуйся. Это… это… — он замолчал.
— Садитесь, — приказал Бордент, продолжая крутить предмет в руках.
Калдерон и Мира направились к дивану и сели. Языки их одеревенели, сами они — тоже.
Добиш подошел к ним, вскарабкался на диван и вырвал Александра из рук матери. В глазах Миры стоял ужас.
— Мы не причиним ему вреда, — заверил Добиш. — Мы только дадим ему первый урок. Ты взял приборы, Финн?
— Они в мешке.
Финн вытащил из кармана тридцатисантиметровый мешок, из которого высыпалось невероятное количество вещей. Вскоре весь ковер был усеян предметами странных форм и непонятного назначения. Калдерон узнал среди них тессеракт.
Четвертый карлик, которого, как оказалось, звали Кват, успокаивающе улыбнулся озабоченным родителям.
— Смотрите тоже. Но научиться вы не сможете, нет у вас того потенциала. Вы homo sapiens, а вот Александр…
Александр показывал, на что он способен. С присущим детям дьявольским упрямством он отказывался помогать наставникам: он то отползал назад, то вскрикивал, то принимался восторженно разглядывать свои ступни, то совал в рот кулачки и горько плакал, то таинственно и монотонно лепетал о чем-то непонятном, и наконец дал Добишу в глаз.
Человечки оказались невероятно терпеливыми. Через два часа урок закончился, но Калдерон не заметил, чтобы Александр многому научился.
Бордент снова покрутил свое устройство, потом вежливо поклонился и скомандовал отход. Четверо карликов покинули квартиру, а минутой позже Калдерон и Мира вновь обрели способность двигаться.
Мира соскочила с дивана, пошатываясь на одеревеневших ногах, подхватила Александра и вновь упала на диван. Калдерон бросился к двери и распахнул ее настежь. Холл был пуст.
— Джо! — позвала Мира тонким, испуганным голосом.
Калдерон вернулся и погладил ее по голове, глядя вниз, на светлую, кудрявую головку Александра.
— Джо, мы должны… должны что-то сделать.
— Не знаю, — ответил он. — Если что-то случится…
— Уже случилось.
— Они не пытались причинить ему вреда, — неуверенно заметил он.
— Наш малыш! Какой же он суперребенок?!
— Ну ладно, я достану свой револьвер. Что еще я могу сделать?
— А я сделаю! — пообещала Мира. — Гнусные гномы! Вот увидишь, я кое-что сделаю!
Однако сделать можно было мало что.
На следующий день они дружно избегали этой темы. В четыре часа дня они сидели с Александром в кино, на новейшем цветном фильме. Здесь человечки не смогут их найти…
Внезапно Калдерон почувствовал, что Мира замерла и, повернувшись к ней, понял, что сбылись худшие опасения. Мира вскочила, с трудом хватая воздух, и вцепилась мужу в плечо.
— Александра нет!
— Как это нет?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
